И вот так сидишь, слушаешь, как звенят синицы за окном про свое вечное "си-си-сю", и понимаешь, что скоро весна. И опять будешь бешеный, одурманенный волнами гормонов и желаний бегать за каждой юбкой, хотя на самом-то деле хочешь одну, ту одну единственную, которая тебе поверит, в тебя поверит, с которой можно начать все с белого листа, которую можно полюбить. Она не будет знать, какой ты на самом деле козел, кобель и прочая скотина. Ты ей не скажешь, никогда. И станешь лучше. Может быть, именно в этом году найдется?

Не найдется так, что будет? А как всегда, засядешь за кружкой темного пива, лучше в компании с хорошим другом. Улыбнетесь невесело - глаза останутся холодными, как апрельские лужи - а потому что грустно, и выпьете за свое одиночество и за одиночество прочих собратьев по несчастью.

Еще вот хочется сделать что-нибудь эдакое. Подвиг какой-нибудь. Что-то значительное или полезное, или красивое. И вот чтобы она, та несбыточная она, это видела.
Павлину хорошо, у него веер есть, красивый. А что вот сделать, чтобы как павлин - раз! - и тебе поверила. Не всем ведь павлинам еще и верят. Ну что у него есть? И что ей надо? Это ведь всегда непонятно. Цветок подарить? Но не какой-нибудь нужен. Надо так: "Ненаглядная моя! Вот тебе первый в этом году одуванчик!" - и встать на одно колено, протягивая. А она не возьмет. Почему? Да потому что для тебя он - первый, а для нее - одуванчик.